Гражданская война в Сирии идет уже шестой год. Значительное место в ней занимают курдские повстанцы, которые требуют федерализации страны, участия женщин во власти и усилия роли местных общин. «Курдистан. Реальная демократия во время войны и блокады», недавно вышедшая в издательстве «Радикальная теория и практика», — первое исследование в России, в котором предпринята попытка  всесторонне проанализировать опыт построения новой политической системы в Западном Курдистане в условиях продолжающегося военного конфликта. О книге рассказывает Артем Красин:

Сегодня без упоминания «курдского фактора» в ближневосточном конфликте не обходится ни претендующая на серьезность аналитическая статья или дискуссия по ТВ. В то же время, утрата традиций советского «курдоведения» и недостаток погруженных в курдский вопрос экспертов сильно снижает уровень суждений о Курдистане вообще и об опыте построения демократической автономии в Рожаве в частности. Эта ситуация, однако, начинает медленно меняться к лучшему: в минувшем году была набрана первая группа студентов, изучающих курдский в МГЛУ, все больше людей приходит на занятия в Курдском доме в Москве, возникают и развиваются новые тематические сообщества в социальных сетях, растёт число научных публикаций, посвящённых курдскому вопросу. Так, в 2015 году увидела свет монография Вертяева К.В. и Иванова С.М. «Курдский национализм: История и современность», а в 2016 был опубликован обстоятельный исторический труд Максима Лебского «Курды: потерянные на Ближнем Востоке».

Тем не менее, в сравнении с давней традицией изучения курдского вопроса на Западе (не в последнюю очередь, ввиду миграционного фактора) это лишь первые шаги, в связи с чем особенно возрастает важность переводов последних исследований на русский язык. В этом контексте надо отметить важность самого факта появления книги «Курдистан: реальная демократия в условиях войны и блокады» — что, однако, не исключает необходимости беспристрастной и критической оценки ее содержания.

Критерий научности

Книга привлекает ярким оформлением обложки и высоким качеством бумаги. Также безукоризненно выполнено графическое оформление, а форзац приятно удивляет подробной картой Западного Курдистана. Отдельную благодарность переводчику Дмитрию Петрову стоит высказать за подборку материалов, переведённых на русский язык, где рассматриваются актуальные для курдского движения события и реалии.

Уже в предисловии авторы заявляют свое кредо, которое не может не насторожить — «создание видимости объективности лишь придаёт авторитет исследовательской субъективности»,а их исследование является лишь «снимком текущей ситуации». Эта завуалированная попытка застраховать себя от критики, конечно, добавляет дискомфорта читателю, который заранее готовится отделять зёрна фактов от плевел вместо чтения труда, пусть не лишённого налёта субъективности, но, по крайней мере, признающего потребность подтверждать это ссылками на точные данные. В итоге, заботливо проставленные ссылки часто оказываются либо самоцитированием, либо отсылают читателя к трудам Абдуллы Оджалана, Мюррея Букина или Ханны Арендт, которые, безусловно, помогают увидеть корни идей, которыми руководствуется революционное строительство, но плохо соотносятся с задачей «полевого исследования», и  не показывают как выглядит реализация этих идей на практике.

Часто ссылки ведут читателя к публицистическим статьям и различного рода интервью, которые тоже нельзя не упрекнуть в субъективности. «Путевые заметки» сопровождаются серой заливкой и в них нечасто встречаются ссылки. Если быть до конца с честным с читателем, следовало бы выделить серым и немалую часть аналитики, не подтверждённой фактами. Сухие цифры идут в ход только при попытке оценить потенциал противостоящих Рожаве внешних угроз. Количество убийств и преступлений, совершенных турецкими военными, или примерный бюджет ИГИЛ( запрещено в РФ) подвергаются строгому разбору, что выгодно отличает эти части книги от не подкреплённых доказательствами пассажей о том, что в Рожаве уровень преступности «идёт на убыль», а её «экономический потенциал… огромен».

Несомненным плюсом исследования, тем не менее, является тщательное перечисление малых и больших местных организаций, которое позволяет сориентироваться на поле действующих в Западном Курдистане политических сил и новообразующихся властных институтов. Названия и аббревиатуры на курдском языке, сопровождающиеся переводом, позволяют разыскать дополнительную информацию в первоисточниках, а краткий глоссарий в конце — ознакомиться с основными терминами политической жизни в Западном Курдистане. Сделана попытка упорядочить имеющийся спектр сил. В понимании, например, устройства демократического конфедерализма и автономной демократии помогают структурированные схемы, подготовленные Эрканом Айбога. Главы 6 и 8, называющиеся соответственно «Демократия» и «Теория розы. Оборона», дают достаточно полную картину организации управления территориями, контролируемыми Tev-Dem, и просто обязательны к прочтению.

О чём нам не расскажут

Солидарность позиции авторов с курдским движением заставила их — осознанно или нет — упустить из поля зрения ряд вопросов, которые уже сейчас требуют к себе пристального внимания. Резкое «похудение» глав с 9 по 11 под названиями «Новая система правосудия», «Обучение курдскому языку» и «Здравоохранение» сразу заставляет искать причины недомолвок. А причины действительно серьёзны — ведь именно этим институтам , столь сильно связанным с традиционными «авторитарными» государственными структурами, в новой политической системе демократического конфедерализма пока так и не предложена достойная альтернатива. Конечно, горячий конфликт увеличивает ценность тех усилий, которые уже прилагаются для поддержания юстиции, образования и здравоохранения на должном уровне, особенно в сравнении с регионами, находящимися под властью радикальных исламистских группировок.

Тем не менее, спасти общество от краха в этих сферах помогают скорее традиционные институты, нежели революционные нововведения. Комитеты мира и согласия, несмотря на прогрессивное звучание, по сути, остаются  судом старейшин с добавленной «гендерной квотой» в 40%. А изъятие и замена новыми антидемократических статей сирийских законов приводит в ступор юристов, поскольку, как сообщает доклад Human Rights Watch, «совершается непрозрачно и хаотически». Проблема справедливого суда и соблюдения прав человека на занятых курдскими силами территориях стоит не так остро, как в остальных районах Сирии, но показывает свой опасный накал в ряде инцидентов. В том же докладе Human Rights Watch сообщается о пытках, применяемых бойцами «Асайш» к арестованным, стрельбе по демонстрантам и «исчезновениях» политических оппонентов PYD (Партии демократического единства). Отсутствие товарищеской критики подобных «перегибов на местах» при очевидном знакомстве авторов с данным докладом ( на фрагмент которого они ссылаются, говоря о хороших условиях в тюрьмах), дает дополнительные аргументы недоброжелательным  критикам. Проблемы со здравоохранением и образованием признаются с большей готовностью, хотя и в этих кратких главах порой о достижениях говориться куда больше, чем о проблемах.

Крайней непоследовательностью отличается и подход к экономике. В этом плане описания воюющей Ржавы иногда напоминают угрюмую гордость нищего – банальная нехватка воды и электроэнергии превращается в «альтернативную экономику», а отход от химических удобрений обратно к унавоживанию становится «ответом на экологические вызовы». При этом «социализируются» только государственные земли, тогда как около 20% земли остаётся в руках крупных земельных собственников. Единственное, что пока может гарантировать курдское освободительное движение, несмотря на лозунги об общей собственности на землю, воду и ресурсы – то, что «новых крупных земельных владений больше не появится». Антикапитализм и критика общества потребления в Рожаве вызваны не реальным наличием альтернативной модели, а скорее товарным дефицитом, усугубляемым эмбарго. Молодёжь «с завистью смотрит на общество потребления в Европе и Южном Курдистане», специалисты утекают из региона, и единственный упомянутый способ борьбы с этим явлением – образование. Эркан Айбога в разделе «Проблемы и выводы» 12-й главы задаётся вопросами, во что превратится экономика Рожавы в случае снятия эмбарго, но страшится признать перспективу «поражения революции экономическим путём».

В завершении хотелось бы отметить, что если бы «Курдистан: реальная демократия в условиях войны и блокады» был представлен читателю не в качестве «фундаментального исследования», а как «путевые заметки» или «справочник «кто есть кто в Рожаве»», критика носила бы более мягкий характер. Это скорее попытка исследования с перегибами и недомолвками, — часто необъективная, но ценная уже потому, что на столь близкой временной и пространственной дистанции от революционного опыта Западного Курдистана авторам простительно ошибаться. Даже просто попытка охватить всё многообразие политического строительства в стремительно меняющемся регионе может помочь читателю глубже вникнуть в проблему, если использовать «Курдистан: реальная демократия в условиях войны и блокады» как дорожную карту, облегчающую самостоятельные поиски истины. Революция в Рожаве – смелый эксперимент, возрождающий перспективы левой альтернативы для Ближнего Востока. И от интернациональной солидарности, так же как и от разумной товарищеской критики, зависят пути, которыми Западный Курдистан двинется дальше.

Истоник: OpenLeft